— Кхм… Лиза, а это кто? — нет, кто это я уже и так знаю, память за время их разговора прошерстить успел, но знания эти еще надо проверить на соответствие реальности. А вот откуда она знакома с Лизой — это вопрос.

— Ну, помнишь я тебе рассказывала, как в приюте та старшая девушка (я вот прямо почувствовал, насколько сильно ей хотелось применить совсем другое слово, куда как менее цензурное), меня от хулиганов защищала? Которые у меня еще мою порцию в столовой крали? — кивнул. — Вот Ребекка как раз и была одной из тех хулиганов.

— Ты воровала еду у маленьких сирот? — с какой-то сложной эмоцией, в которой намешались веселье, осуждение и непонятный интерес, спросила у своей подруги черноволосая (она, кстати, у меня в памяти вообще отсутствовала).

— Я сама была маленькой сиротой! — прокричала в ответ Ребекка. Она похоже любит кричать. — Меньше всех между прочим! И вообще, это все мой помешанный братец виноват! После исчезновение маман его никто от железок оттащить не мог! А дураку кушать надо! А на прием пищи он не приходил! А мне порцию для него эти жадины не выдавали, хоть о нем и знали! Вот и пришлось других детишек прессовать, чтобы делились, ибо этот помешанный идиот отказывался свои «драгоценные игрушки» в незапертой комнате оставлять! — вот странное дело. Она вот вроде бы оправдывается и кричит, но при этом создается ощущение что она смущена и ей очень стыдно за эту часть своей биографии. То ли жесты, то ли мимика, то ли все вместе, а может и просто та неподдельная искренность что звучит в каждом слове… Не могу точно понять, но девушка передо мной сейчас вызывает стойкое желание обнять и успокоить словами о том, что она не виновата. И судя по лицам остальных девушек, в данном чувстве я не одинок.

Кстати. Более присмотревшись к персоне передо мной, нахожу все больше отличий от того образа, который был показан в аниме. Нет общий концепт то такой же, но вот детали…

Например, лицо. Оно не детское. Совсем. В отличии от показанного в аниме, это лицо молодой, половозрелой девушки, без малейшего следа тех округлостей, что были там нарисованы. Даже несмотря на небольшой рост лишь слепой перепутает её с ребенком. Дальше больше. Кожа, хоть и имеет несколько салатовый оттенок, но куда ближе к белому цвету, а зеленью она отдает больше из-за отражения волос освещением. И еще, сейчас, когда мы подошли поближе и я уделил больше времени чтобы рассмотреть её получше, также стала отчетливо заметна выпуклость на куртке в районе груди. Где-то второго с половиной — третьего размера. У Ребекки из аниме таких «активов» точно не было! Картинка того как она в одном черном нижнем белье и пистолетом в руке стоит в двери была одним из первых изображений, где я вообще увидел этого персонажа. А потому запомнил я её очень хорошо!

— Поэтому, — уже тише и все более низко опуская голову продолжила Ребекка, — мне пришлось заботиться об этом оболтусе. Прости меня, пожалуйста. Мне это никогда не нравилось. Но ты помнишь атмосферу в приюте. Там всегда было правило либо ты, либо тебя. За тобой всегда заступалась та старшая девочка. Как же её звали… Селеста кажется? — Лиза дергано кивнула. — Ну вот. А за меня никто не заступался. А старшему брату было пофиг. Пришлось самой наезжать, чтобы к нам хулиганы не лезли. И еду отбирать, чтобы дурака прокормить. Вот. — Совсем поникла девушка. Чего уже не выдержала Лиза.

— Я знаю. Я помню. Я все понимаю, — подошла и приобняла она зелененькую. Мы с черноволосой решили временно прикинуться мебелью и не мешать. Даже Уилсон, все это время сидевший за стойкой невдалеке, как будто перестал дышать боясь нарушить момент.

— Ты знаешь, — тихо продолжила маленькая крикунья, — ведь из наших мало кто остался. Джек, Шептун, Ларри, Уильям, Ник — все сгинули. Кто пошел в банду, кого мусорщики на органы разобрали, а кто просто случайно пулю словил. Лара, обе Марии, та же Селеста, Сара, Анита, Катя, Чихуана — все либо товаром на Чпок-стрит стали, либо также глупо подохли, как и парни. Я помню, что мы не очень ладили, но увидев тебя я как будто снова перенеслась в то время, когда жизнь была как-то проще, как-то… светлее…

Мда… Не ожидал что буду присутствовать в такой личный момент. И, судя по лицу, любительница черных обтягивающих комбинезонов была со мной полностью согласна.

Еще полминуты они так постояли, а потом Ребекка как будто очнулась, заметила созданную ими атмосферу и отстранившись, преувеличенно бодро, то есть явно стараясь сделать вид что все это не она и вообще нам показалось, произнесла:

— А что вы здесь делаете? И кто этот красавчик рядом с тобой? О! Я забыла представить свою подругу! Знакомьтесь! Это — Саша! Мы работаем вместе, — и улыбка тридцать два не предел.

— Привет! — махнула рукой упомянутая Саша.

— Это мой друг, можешь называть его Сиддх, — да! Я таки научил её правильно произносить свое имя! — Мы живем вместе.

— В смысле совсем-совсем вместе или как сожители? — с пакостной улыбочкой уточнила Бекка.

— Как сожители с некоторыми привилегиями, — стараясь удержать покерфейс и не заржать произнес я. Ибо выражения мордашек наших новых знакомых после моих слов стали просто непередаваемыми. Лиза же посмотрела на меня с легким осуждением, как будто одним выражением лица хотела сказать: «Ну нельзя же так прямо!»

Я же, в свою очередь, постарался передать мимикой что-то вроде: «А я что? Я ничего! И вообще, я не я и хата не моя!» На что получил картинное закатывание глаз и профессионально исполненный прием под названием «челодлань» в исполнении моей подруги.

— Псс, Бекка! — громким «шепотом» обратилась к подруге Саша. — Мне кажется, у них тут только что целый диалог без нас прошел.

— Я тоже так думаю, — тем же тоном ответила Бекка, а затем продолжила уже своим обычным криком, — и мне не нравиться, когда я выпадаю из разговора! Ей вы двое! А ну быстро прекратили общаться по внутренней связи и говорите со всеми!

— Кхм, Бекка, — опять взяла слово девушка, все движения которой вызывают